Уже с ранних лет у него проявилась необычайная музыкальность. Родители старались развить этот интерес и постоянно приглашали к маленькому Пете учителей, обучавших его игре на фортепьяно. В конце 1848 — начале 1849 гг. семья несколько месяцев провела в Петербурге, а затем вновь отправилась на Урал в Алапаевск, где отец Чайковского получил место управляющего казенным заводом. В 1850 г. Чайковский поступил в петербургское Училище правоведения.

Закончив в 1859 г. установленный курс, он с чином титулярного советника был определен младшим помощником столоначальника в первое отделение Министерства юстиции. Однако музыка продолжала владеть всеми его помыслами.

 В 1861 г. Чайковский стал заниматься теорией музыки в общедоступных Музыкальных классах, а в 1862 г. поступил в петербургское Музыкальное училище. Когда стало ясно, что совмещать серьезные занятия музыкой со службой невозможно, Чайковский, после долгих и мучительных колебаний, сделал свой выбор — весной 1863 г. он подал в отставку (несмотря на то, что незадолго до этого получил заметное повышение и был назначен на должность старшего столоначальника). Музыкальный талант Чайковского, впрочем, сразу был оценен по достоинству. 

Еще до окончания училища он получил приглашение от директора Московской консерватории Николая Рубинштейна занять должность профессора по теории музыки. В начале 1866 г., с отличием сдав экзамены, Чайковский переехал в Москву. Именно здесь он впервые заявил о себе как выдающийся композитор. Чайковский выступил со своими первыми произведениями в те годы, когда русская музыкальная школа находилась в состоянии становления и на сценах музыкальных театров России фактически безраздельно господствовала итальянская опера (представленная именами Беллини, Верди, Россини, Доницетти и др.). 

Похожее положение сложилось и в балете, где тон задавали Адан, Пуни, Бенуа, Штейбельт и другие, менее талантливые авторы. Русская симфоническая музыка вообще была представлена лишь тремя небольшими сочинениями Глинки. Самостоятельное творчество Чайковского началось с Первой симфонии «Зимние грезы», за создание которой он взялся через три месяца после выпускного экзамена. Когда симфония была закончена, он поспешил показать ее своим прежним преподавателям, но им музыка не понравилась. Чайковский был до глубины души расстроен неблагоприятными отзывами. Однако когда отдельные части «Зимних грез» стали исполняться на музыкальных вечерах, слушатели восприняли их очень хорошо.

 В феврале 1868 г. симфония впервые была исполнена целиком перед публикой. «Этот вечер был первым настоящим триумфом молодого композитора, — писал друг Чайковского Ларош. — Симфония имела огромный успех». В следующие годы Чайковский одно за другим создает новые выдающиеся произведения. В 1868 г. была закончена его первая опера «Воевода», написанная по одноименной драме Островского. Осенью ее принял к постановке Большой театр. Премьера состоялась в январе 1869 г. и имела по собственному признанию Чайковского «блестящий успех». По окончании спектакля публика пятнадцать раз вызывала композитора на сцену и награждала его овациями; всем было ясно — в России появился новый оперный композитор, отмеченный огромным дарованием.

 Утверждавшуюся славу Чайковского поддержали его вокальные и симфонические произведения. В конце 1869 г. он создал первый цикл своих романсов на стихи Плещеева, Ростопчиной, Гейне и Гете, а в 1870 г. написал замечательную увертюру-фантазию «Ромео и Джульетта». Поистине триумфальный успех имела Вторая симфония Чайковского, впервые исполненная в 1873 г. оркестром под управлением Рубинштейна. (В это четырехчастное произведение были мастерски вплетены народные песни «Журавль», «Вниз по матушке по Волге», «Прощай, милый» и другие.) 

В том же году Чайковский написал музыку для спектакля-феерии Островского «Снегурочка», а в 1875 г. создал один из своих главных шедевров — Первый концерт для фортепьяно с оркестром, с которого началась его мировая слава. Концерт сразу завоевал огромную популярность в Европе и Америке. Продолжалась работа Чайковского в оперном жанре. В 1870 г. он был увлечен исторической драмой Лажечникова «Опричник» и написал на тот же сюжет оперу. Премьера состоялась в 1874 г. в Мариинском театре. 

Затем «Опричник» был поставлен в Киеве, Одессе и Москве, и всюду ему сопутствовал успех. В 1876 г. состоялась премьера третьей оперы Чайковского «Кузнец Вакула» — по повести Гоголя «Ночь перед Рождеством». Публика приняла оперу довольно холодно, и в 1885 г. Чайковский написал на ее основе новую оперу — «Черевички». Уже став широко известным композитором, Чайковский обратился к балетной музыке. В 1875 г. дирекция императорских театров предложила ему сочинить балет на «сюжет из рыцарских времен». Чайковский с удовольствием принял это предложение и написал свой первый балет «Лебединое озеро» Будучи с юных лет страстным почитателем театра, он хорошо знал сложившуюся традицию жанра, однако, работая над своим балетом, не последовал ей. В отличие от прежних композиторов, создававших партитуру из отдельных танцевальных номеров (где музыка играла по отношению к танцу подчиненную роль), он решил писать своего рода симфонию в балете — произведение, в котором танец всецело сливался со стихией музыки. 

К сожалению, балетмейстер Рейзингер оказался человеком со скудной фантазией и не смог оценить новаторства композитора. Его постановка страдала декоративностью, бездействием и отсутствием драматизма. Премьера состоялась в Большом театре в феврале 1877 г. и в общем прошла с успехом, хотя сенсации не произвела (Сам Чайковский так и не дожил до мировой славы своего балета. Лишь после смерти композитора в 1895 г. его брат Модест написал новое либретто, и в новой хореографической постановке «Лебединое озеро» стало классикой мирового балета, визитной карточкой всей русской балетной школы.) 

Личная жизнь Чайковского складывалась трудно и своеобразно. Большую роль в его судьбе сыграла известная русская меценатка Надежда Филаретовна фон Мекк, завязавшая с ним в 1876 г. дружескую переписку. Владелица миллионного состояния, она очень много сделала для Московской консерватории и Русского музыкального общества, а также лично для Чайковского, горячей поклонницей которого была всю жизнь. Их эпистолярное общение продолжалась много лет (сохранилось более 1200 их писем), однако они никогда не были лично знакомы и, встречаясь в театре, концертном зале или на улице, не обменивались даже взглядом и хранили вид совершенно чужих людей. (Этому своему другу Чайковский во многом был обязан материальным достатком.

Понимая, как трудно его настоящее положение, фон Мекк предложила Чайковскому ежегодную субсидию в 6000 рублей, что позволило оставить преподавание и целиком сосредоточиться на творчестве. Чайковский с благодарностью принял ее поддержку и в 1878 г. ушел из консерватории.) Попытка Чайковского вступить в брак едва не кончилась для него трагически. Из-за нетрадиционной ориентации его взаимоотношения с женщинами всегда были чисто романтическими. Однако летом 1876 г. он вдруг принял решение жениться и так объяснял свое намерение брату Модесту: «Я много передумал… о себе и моей будущности. 

результатом всего этого раздумья вышло то, что с сегодняшнего дня я буду серьезно собираться вступить в законное брачное сочетание с кем бы то ни было. Я нахожу, что мои склонности суть величайшая и непреодолимая преграда к счастью, и я должен всеми силами бороться со своей природой…» «Словом, — писал он в другом письме, — я хотел бы жениться или вообще гласной связью с женщиной зажать рты разной презренной твари, мнением которой я вовсе не дорожу, но которая может причинять огорчения людям, мне близким…» Весной 1877 г. удивительное стечение обстоятельств неожиданно сделало Чайковского женихом 29-летней Антонины Ивановны Милюковой Он сам следующим образом описывал в послании к фон Мекк события, подвинувшие его на этот серьезный шаг: «Это произошло так. 

За несколько времени перед этим я получил однажды письмо от одной девушки, которую знал и встречал прежде. Из этого письма я узнал, что она давно уже удостоила меня своей любовью. Письмо было написано так искренне, так тепло, что я решился на него ответить, чего прежде тщательно избегал в подобных случаях. Хотя ответ мой не подавал моей корреспондентке никакой надежды на взаимность, но; переписка завязалась. Не стану вам рассказывать подробности этой переписки, результат был тот, что я согласился на просьбу побывать у ней. Для чего я это сделал? Теперь мне кажется, что какая-то сила рока влекла меня к этой девушке. Я при свидании снова объяснил ей, что ничего, кроме симпатии и благодарности за ее любовь, к ней не питаю…» Однако девушка была так! расстроена его словами, что, казалось, готова была наложить на себя руки. «Таким образом, — продолжал Чайковский, — мне представилась трудная альтернатива: или сохранить свою свободу ценой гибели этой девушки (гибель! здесь не пустое слово, она в самом деле меня любит беспредельно), или жениться. Я не мог не выбрать последнего. Меня поддержало в этом решении то, что мой старый, 82-летний отец, все близкие мои только об этом и мечтают, чтоб я женился. Итак, в один прекрасный вечер я отправился к моей будущей супруге, сказал ей откровенно, что я не люблю ее, но буду ей во всяком случае преданным и благородным другом; я подробно описал ей свой характер: свою раздражительность, неровность темперамента, свое нелюдимство — наконец, свои обстоятельства. Засим я спросил ее, желает ли она быть моей женой? Ответ был, разумеется, утвердительный». 

В июле состоялось венчание. Но счастья и покоя эта внезапно образовавшаяся супружеская связь композитору не принесла. «Я переживаю в самом деле тяжелую минуту жизни. Однако ж чувствую, что мало-помалу свыкаюсь с новым положением, — писал Чайковский брату вскоре после свадьбы. — Оно было бы совсем ложно и невыносимо, если б я в чем-нибудь обманул жену, но я ведь предупредил ее, что она может рассчитывать только на мою братскую любовь. Жена моя в физическом отношении сделалась мне безусловно противна». Желание насильственно изменить свою природу едва не привело к печальному концу. Чайковский пережил тяжелейшее нервное потрясение и некоторое время находился на грани самоубийства. По совету близких, бросив жену и все дела, он спешно уехал за границу. Его внезапный отъезд напоминал бегство.

 Только во Флоренции Чайковский сумел обрести в творчестве душевный покой и смог завершить одно из выдающихся своих произведений — оперу «Евгений Онегин». Мысль о ней подала Чайковскому в 1877 г. певица Петербургских театров Елизавета Лавровская. «Я был у Лавровских, — вспоминал об этом памятном событии Чайковский. — Ее глупый муж молол невообразимую чепуху и предлагал самые всевозможные сюжеты (для оперы). Лизавета Андреевна молчала; и добродушно улыбалась, как вдруг сказала: «А что бы взять «Евгения Онегина»?» Мысль эта показалась мне дикой, и я ничего не отвечал. Потом, обедая; в трактире один, я вспомнил об «Онегине», задумался, потом начал находить мысль Лавровской возможной, потом увлекся и к концу обеда решился. Тотчас побежал отыскивать Пушкина. С трудом нашел, отправился домой, перечел с восторгом и провел совершенно бессонную ночь, результатом которой был сценариум прелестной оперы с текстом Пушкина…» Премьера оперы состоялась в марте 1879 г. в московском Малом театре. Вместо профессиональных актеров все партии исполняли учащиеся Московской консерватории. Интерес к новому произведению был необычайно велик. Публика приняла оперу «на бис». Первый успех открыл «Онегину» путь на большую сцену. В 1881 г. его поставил Большой театр, причем достать билеты на премьеру можно было лишь с большим трудом. В следующие годы опера с триумфом прошла во многих российских городах, а затем с не меньшим успехом стала ставиться за границей. 

Окончив «Онегина», Чайковский сразу стал думать над сюжетом и героями новой оперы. В конце концов он остановил свой выбор на легендарной Жанне д'Арк. Взяв за основу трагедию Шиллера «Орлеанская дева» в переводе Жуковского, он сам сочинил либретто и с увлечением принялся за музыку. В отличие от глубоко лирического «Онегина», новая опера отличалась исключительной монументальностью и была написана в широкой хоровой манере с использованием больших хоровых масс и развернутых ансамблей. В феврале 1881 г. 

«Деву» поставил Мариинский театр, однако впечатления на современников она не произвела и в действующем репертуаре оставалась недолго. Неудача сильно расстроила Чайковского. Одно время он даже хотел совсем отказаться от сочинения опер, но вскоре его увлек новый пушкинский сюжет — отталкиваясь от поэмы «Полтава», Чайковский решил написать оперу «Мазепа». Работа поначалу продвигалась медленно и трудно. Однако желание воплотить в музыке весь трагизм страданий Марии — ее любовь к старцу Мазепе, любовь к покинутым ею родителям, казнь отца по приказу ее возлюбленного и постигшее ее безумие — поддержало творческое горение композитора. Потом Чайковского захватила вся эта яркая эпоха, служившая фоном к остроконфликтной личной драме. Он внимательно изучил «Историю Петра Великого» Брикнера и, вдохновленный образом великого реформатора, создал великолепную развернутую симфоническую картину Полтавского боя. Трудная тема получила в опере блестящее воплощение. Слухи о новом произведении Чайковского возбудили большой интерес в обществе. В 1884 г. репетиции «Мазепы» начались одновременно в обеих столицах — в Большом и Мариинском театрах. Обе премьеры прошли с большим успехом, и опера заняла прочное место в репертуаре русских театров. 

А Чайковский уже был во власти новых замыслов. Поселившись в феврале 1885 г. в деревне Майданово близ Клина (вообще, окрестности Клина становятся с этого времени местом его постоянного пребывания), он пишет симфонию «Манфред» по поэме Байрона. Тогда же он начинает работу над своей восьмой оперой «Чародейка» по одноименной пьесе Шпажинского. К этому времени талант Чайковского получает всемирное признание. Прославленные виртуозы Европы и Америки с огромным успехом исполняют его произведения во всех концах Старого и Нового Света. Чайковский получает письма от множества поклонников, многие музыкальные общества избирают его своим почетным членом. Когда в 1885 г. Чайковский приехал во Францию, об этом, как о важном культурном событии, писали все крупные французские газеты.

 В 1887–1888 гг. он с огромным успехом (в качестве дирижера своих произведений) совершил гастрольное турне по Германии, Франции и Англии. В 1888 г. в знак признания его выдающихся заслуг император Александр III назначил композитору ежегодный пансион в 3 тысячи рублей (сумма по тем временам небывалая). Возвратившись из зарубежных гастролей, Чайковский пишет свою Пятую симфонию, а в ноябре 1888 г. начинает работу над вторым балетом — «Спящая красавица» по сказке Перро. Работа шла в тесном общении с замечательным балетмейстером Мариусом Петипа, благодаря чему Чайковский смог составить точнейший сценический план произведения во всех мельчайших деталях. Поразительное слияние музыки и танца обеспечили балету успех, который нарастал потом с каждым новым представлением.

 В 1890 г. всего за четыре с половиной месяца Чайковский создал оперу «Пиковая дама» (либретто по повести Пушкина написал его брат Модест). По его собственному признанию, Чайковский работал над «Пиковой дамой» с небывалым увлечением и наслаждением. Герои оперы стали ему близки как живые люди, и он плакал, когда писал хор, отпевающий бедного Германна. Таким образом, в приливе гениального вдохновения, была создана одна из величайших оперных трагедий в мировой культуре, которая и по сей день потрясает психологической правдивостью, яркостью картин и напряженностью музыкально-драматического действия. В декабре того же года в Мариинском театре состоялась ее премьера. «Ни одна опера Петра Ильича при первом представлении не была исполнена так прекрасно, — вспоминал Модест Ильич. — Все главные исполнители блеснули своими выдающимися дарованиями». Театр сотрясался от криков «Браво!!» и «Бис!!!». Некоторые арии пришлось по требованию зала повторить по два раза. После каждой картины зрители вызывали на сцену автора и исполнителей. В следующие месяцы опера была поставлена многими ведущими театрами России и везде прошла с поразительным успехом (например, в Киеве она за один месяц повторялась с аншлагом восемнадцать раз). Весной 1891 г. Чайковский отправился в турне по США. Эта страна глубоко поразила его. «Оказывается, что я в Америке вдесятеро известнее, чем в Европе, — с изумлением писал Чайковский в одном из писем. — Сначала, когда мне это говорили, я думал, что это преувеличенная любезность. Теперь я вижу, что это правда.

 Есть мои вещи, которых в Москве еще не знают, — а здесь их по несколько раз в сезон исполняют и пишут целые статьи и комментарии к ним. Я здесь персона гораздо более, чем в России. Не правда ли, как это курьезно!!!» Концерт Чайковского в нью-йоркском «Карнеги-холле» прошел с огромным успехом. «Энтузиазм был, какого и в России не удавалось возбуждать, — писал Чайковский. — Вызывали без конца, кричали «upwards» (еще), махали платками — одним словом, было видно, что я полюбился и в самом деле американцам». Вслед за тем были концерты в Балтиморе, Филадельфии и Вашингтоне. Возвратившись в Россию, Чайковский в 1892 г. работал над балетом «Щелкунчик» (по одноименной сказке Гофмана) и оперой «Иоланта» (по драме датского писателя Генрика Герца «Дочь короля Рене»), а в феврале 1893 г. приступил к своей последней — Шестой симфонии. Он писал брату Анатолию: «Я теперь весь полон новым сочинением (симфонией), и мне очень трудно оторваться от этого труда. Кажется, что у меня выходит лучшее из всех сочинений». На другой день он сообщает племяннику Бобу: «Во время путешествия у меня явилась мысль другой симфонии, на этот раз программной, но с такой программой, которая останется для всех загадкой, — пусть догадываются, а симфония так и будет называться Программная симфония (№ 6)… 

Программа эта самая что ни на есть проникнутая субъективностью, и нередко во время странствования, мысленно сочиняя ее, я очень плакал. Теперь, возвратившись, стал писать эскизы, и работа пошла так горячо, так скоро, что менее чем в четыре дня у меня совершенно готова была первая часть и в голове уже ясно обрисовываются остальные части. Половина третьей части уже готова. По форме в этой симфонии будет много нового… Ты не можешь себе представить, какое блаженство я ощущаю, убедившись, что время еще не прошло и что работать еще можно». Напряженный труд продолжался до конца лета. Особенно сложной оказалась оркестровка первой и двух последних частей симфонии. (О напряженной работе свидетельствует рукопись партитуры, вся испещренная исправлениями и пометками, дополнительными вписываниями и вычеркиваниями.) Всегда безмерно строгий к себе, композитор на этот раз был доволен своим творением. «В симфонию эту, — писал Чайковский, — я вложил, без преувеличения, всю мою душу… я положительно считаю ее наилучшей и в особенности наиискреннейшей из всех моих вещей». Однако исполненная в октябре в Петербурге, симфония (в окончательном варианте она получила название Патетической) не произвела того впечатления, на которое рассчитывал автор. 

Это поразило и обескуражило его. 21 октября, через пять дней после премьеры, Чайковский, выпив стакан сырой воды, неожиданно заразился холерой. Болезнь вскоре приняла тяжелую форму, и 25 октября Чайковский скончался. 

Эта скоропостижная, внезапная и нелепая смерть, наступившая в момент, когда композитор находился в самом расцвете своего гения, осветила трагическим светом его последнее творение. Для всех, кто раньше не понимал значения и сквозной темы Патетической симфонии, вдруг открылся ее сокровенный смысл. «…Эта симфония, — писал Стасов, — есть высшее, несравненнейшее создание Чайковского. Душевные страдания, замирающее отчаяние, безотрадное, грызущее чувство потери всего, чем жил до последней минуты человек, выражены здесь с силою и пронзительностью потрясающею. Кажется, еще никогда в музыке не было нарисовано что-нибудь подобное и никогда еще не были выражены с такой несравненною талантливостью и красотою такие глубокие сцены душевной жизни».