МИХАИЛ ГЛИНКА - Великие Россияне - История России

«Во время ужина, — вспоминал Глинка, — обыкновенно играли русские песни, переложенные на 2 флейты, 2 кларнета и 2 фагота — и эти грустно-нежные, но вполне доступные для меня звуки мне чрезвычайно нравились… и, может быть, эти песни, слышанные в ребячестве, были первою причиною того, что впоследствии я стал преимущественно разрабатывать народную русскую музыку». Когда Глинка подрос, его отправили продолжать образование в столицу и осенью 1817 г. поместили в Благородный пансион при Петербургском Педагогическом институте. Учась там, он одновременно брал уроки музыки у лучших петербургских учителей того времени; скрипача Франца Бема, пианистов Джона Вильда и Карла Майера.

Среди произведений этого периода особенную известность имел его романс «Венецианская ночь» на стихи Козлова, плавная, качающаяся, как спокойные волны, мелодия которого вся проникнута светлой радостью и негой. Тогда же у него появилась мечта написать русскую национальную оперу. («Тоска по отчизне, — вспоминал он впоследствии, — навела меня постепенно на мысль писать по-русски».) Но Глинка еще не считал себя достаточно подготовленным к этому трудному делу и потому по пути в Россию в 1833 г. провел несколько месяцев в Берлине, изучая у Зигфрида Дена технику Композиции. Вернувшись в 1834 г. в Новоспасское, Глинка начал работу над оперой. Дело это было новое и необычное, потому что национальной оперы, подобной всемирно известным произведениям Моцарта, Россини или Вебера, в России в то время еще не существовало.

То, что было создано в этой области в XVIII — начале XIX века — комические, сентиментальные или сказочные оперы, — занимало весьма скромное место в репертуаре даже самой России, не говоря уже о других странах. Между тем Глинка чувствовал себя способным создать произведение, не уступающее лучшим европейским образцам. В одном из писем он так писал о своих надеждах и затруднениях: «У меня есть Проект в голове, идея… Мне кажется, что… я мог бы дать нашему театру достойное его произведение… Главное состоит в выборе сюжета. Во всяком случае я хочу, чтобы все было национальным: прежде всего — сюжет, но и музыка тоже — настолько, чтобы мои дорогие соотечественники чувствовали себя дома, а за границей меня не сочли хвастунишкой, вороной, которая вздумала рядиться в чужие перья».

Подобающий сюжет вскоре был найден — по совету Жуковского, Глинка решил сделать центральным событием своей оперы известный подвиг Ивана Сусанина. Этот образ сразу определил все произведение: отдельные мелодии и образы, возникавшие прежде в голове композитора, теперь сразу слились в единое целое. Глинка начал работу с огромным воодушевлением и сочинил почти всю оперу, не дожидаясь слов. Трудная и новаторская задача — воплотить образы в подлинно национальной по звучанию музыке — получила в опере совершенное воплощение.

Поначалу его предполагал написать сам Жуковский, но, загруженный другими делами, отказался. Глинка предлагал взяться за него Соллогубу и Кукольнику, но и тут дальше разговоров дело не пошло. После всех этих неудач судьба свела Глинку с бароном Розеном, в котором он наконец нашел дельного и понимающего сотрудника. «Ему предстояло немало труда, — писал Глинка. — Большая часть не только тем, но и разработки пьес были сделаны, и ему надлежало подделывать слова под музыку, требовавшую иногда самых странных размеров; барон Розен был на это молодец; заложишь, бывало, столько-то стихов такого-то размера, двух-трехсложного и даже небывалого, ему все равно — придешь через день, уж и готово…» Правда, и стихи Розена были весьма далеки от совершенства, но выбирать Глинке не приходилось. В начале 1836 г. начались хлопоты о постановке оперы в Большом театре. Чтобы легче добиться разрешения, Глинка посвятил ее Николаю I. По желанию императора опера получила название «Жизнь за царя». Премьера состоялась в ноябре 1836 г. и стала настоящим культурным событием. Присутствовал весь высший свет во главе с самим императором. Налицо был и весь цвет тогдашней русской литературы, включая Пушкина, Жуковского, Вяземского. Как и следовало ожидать, слушатели отнеслись к творению Глинки неоднозначно.

Многих поразило непривычное (как многим показалось, излишне «простонародное») звучание музыки. Необычным было также и то, что здесь впервые оказались поднятыми до высокой трагедии переживания простых русских крестьян. (До этого в операх русских композиторов персонажи из народа появлялись только в бытовых, комических сценах.) Постановка породила самые разнообразные отзывы. «Помню хорошо то колебание, — писал один из современников, — тот разлад, которые появление ее (оперы) произвело в петербургском артистическом мире и в тогдашней публике. Музыкальные педанты, пользовавшиеся тогда большим авторитетом, говорили о новой опере, презрительно пожимая плечами, и лишь немногие беспристрастные любители и знатоки утверждали, что Глинка большой самородный талант». Впрочем, государю опера понравилась.

Он громко аплодировал, пригласил Глинку в свою ложу и выразил ему одобрение. Все истинные ценители искусства также были в восторге от произведения Глинки. После премьеры известный театральный критик князь Одоевский пророчески писал: «Этой оперой решался важный вопрос для искусства вообще и для русского искусства в особенности, а именно: существования русской оперы, русской музыки… С оперою Глинки… в искусстве… начинается… новый период — период русской музыки». Успех принес Глинке широкую известность и способствовал его карьере — император пригласил его руководить хором своей Придворной певческой капеллы. Эта почетная, но хлопотливая должность отнимала много времени, требовала разъездов и обязывала присутствовать на всех придворных праздниках в Аничковом и Зимнем дворцах. Глинка поначалу горячо отдался новым заботам, но потом начал ими тяготиться.

В 1835 г. Глинка вступил в брак с Марьей Петровной Ивановой. Он женился по любви, однако его семейная жизнь сложилась неудачно. Жена, женщина капризная и далекая от всех интересов и увлечений мужа, вскоре начала открыто изменять ему. Постоянные ссоры и семейные сцены стали для Глинки тяжелым жизненным испытанием. Некоторое отдохновение он обрел в своих чувствах к Екатерине Ермолаевне Керн, горячее увлечение которой он пережил во второй половине 30-х гг. Ей Глинка посвятил знаменитый «Вальсфантазию» (легкий, трепетный ритм вальса как будто рисовал прелестный облик девушки, ее воздушную походку и быстрые движения — это был портрет, нарисованный звуками). Она же вдохновила его написать романс «Я помню чудное мгновенье» на стихи Пушкина. В 1839 г., уличив жену в неверно сти.

Глинка начал с ней бракоразводный процесс, который растянулся на много лет (брак был расторгнут только в 1846 г.) и отнял у композитора много сил и нервов. «Все петербургское бабье, — писал позже Глинка в своих «За писках», — восстало против меня, и злословию их не было пределов. Я во избежание неприятных посещений не допускал к себе никого, кроме немногих самых искренних приятелей». Тогда же он подал в отставку из капеллы. Освободившись от служебных обязанностей и семейных неурядиц. Глинка в 1840 г. с головой ушел в работу над второй своей оперой — «Руслан и Людмила», создаваемой по известной поэме Пушкина. Либретто для нее, по просьбе Глинки, написал поэт-любитель Михаил Ширков. Отбросив шутливый тон поэмы.

Настоящими жемчужинами стали музыкальные вступления перед началом действий: каждое из них — это маленькое чудо и по изяществу, и по точности музыкальных характеристик. Многие музыкальные темы, например, марш Черномора, баллада Финна, партия Головы — принадлежат к шедеврам мировой музыкальной культуры. Опера была закончена летом 1842 г., а премьера состоялась в конце ноября того же года. Из-за плохой постановки и несыгранности артистов она была неудачной. (Николай I покинул театр еще до окончания спектакля.) Но уже на третьем представлении положение начало выправляться — состав актеров был несколько изменен, да и сами они постепенно входили в роль и начинали от раза к разу играть все лучше.

Как в свое время поэма Пушкина, опера Глинки породила множество самых противоречивых суждений. Анонимный рецензент из «Русского инвалида» так обобщил эту разноголосицу мнений: «Одни находят в опере г. Глинки много таких мест, которые доставят автору ее бессмертие через сто лет; другие, не откладывая дела в долгий ящик, возлагают на автора «Руслана и Людмилы» венок бессмертия теперь же; третьи безусловно называют оперу неудачной и не находят в ней решительно ничего замечательного; четвертые, более хладнокровные, держатся того мнения, что в опере много достоинств, но есть также и недостатки, что избыток лиризма в музыке и совершенное отсутствие драматического движения в либретто много вредят успеху оперы, делая ее на вкус большинства даже скучною, — что, впрочем, совершенно несправедливо».

В 1847 г. Глинка вернулся в Россию и поселился в Варшаве. Здесь он написал вторую свою испанскую увертюру «Воспоминание о летней ночи в Мадриде». Но настоящим шедевром позднего периода его творчества стала знаменитая «Камаринская». (Чайковский говорил, что в ней, «как дуб в желуде», заключена вся будущая русская симфоническая музыка.) В 1852 г. Глинка поселился в Париже, где прожил два года до начала Крымской войны. Остаток дней он провел в Берлине. Умер композитор в феврале 1857 г.