В начале XIX столетия одному уездному исправнику пришло из губернии предписание представить статистические сведения по уезду. Исправник ответил: «В течение двух последних лет, то есть с самого назначения моего на занимаемое мною место, ни о каких статистических происшествиях, благодаря Бога, в уезде не слышно. 

А если таковые слухи до начальства дошли, то единственно по недоброжелательству моих завистников и врагов, которые хотят мне повредить в глазах начальства, и я нижайше прошу защитить меня от подобной статистической напраслины». 

 Остерман и Кутайсов К тому же времени, что и предыдущая история, относится эпизод, произошедший с уже знакомым вам, уважаемые читатели, графом Кутайсовым. Рассказывали, что после смерти Павла I он, поняв, что его звезда закатилась, уехал в Москву. Там Кутайсов нанес визит бывшему канцлеру графу Ивану Андреевичу 

Остерману, но тот, сказавшись больным, не принял Кутайсова. Через несколько лет кто-то надоумил Кутайсова приехать к Остерману на обед, тем более что к его воскресным обедам можно было являться незваным. Кутайсов приехал и был принят хозяином дома весьма любезно. Остерман, обращаясь к нему, беспрестанно повторял: «Ваше сиятельство, Ваше сиятельство». Меж тем гостиная заполнялась гостями и наконец прозвучало: «Кушать подано!» 

Остерман встал и, приветливо обращаясь к гостям, проговорил: «Милости просим, господа! Милости просим». И, повернувшись к Кутайсову, произнес громко: «Извините, Ваше сиятельство! Я должен оставить вас.

 Теперь я отправлюсь с друзьями моими обедать». «Гонять лодыря» В начале XIX века в Москве большой популярностью пользовался доктор Христиан Иванович Лодер. В 1812 году он возглавил создание в Москве военных лазаретов, по его проекту был построен Анатомический театр, где Лодер читал лекции. 

В конце 20-х годов он открыл лечебницу искусственных минеральных вод. Последнее нововведение Лодера стало особенно модным. Множество людей посещали его лечебницу, причем едва ли не более половины были здоровы и ни в каком лечении не нуждались. После водных процедур Лодер обычно рекомендовал своим пациентам длительную прогулку.

 Отсюда и пошло выражение «гонять лодыря». Бумажные деньги – русский Феникс Для того чтобы курс рубля не падал, правительство время от времени увеличивало количество серебряных монет, сжигая на такую же сумму бумажные ассигнации. 

Однажды министр финансов Александра I граф Дмитрий Александрович Гурьев (1751–1829) хвалился при А. А. Нарышкине тем, что приказал сжечь бумажных денег на миллион. «Напрасно хвалитесь, – сказал Нарышкин, – они, как Феникс, возродятся из пепла». Подвиг унтер-офицера Старичкова Унтер-офицер Азовского мушкетерского полка Старичков в 1805 году попал раненым в плен к французам. При нем было снятое с древка полковое знамя. 

Вскоре Старичков умер от ран, но знамя успел вручить рядовому Бутырского мушкетерского полка Чуйке, который сумел передать его подполковнику Трескину, отъезжавшему из Брюнна (ныне – Брно) в Россию. Трескин представил знамя по начальству, а о подвиге Старичкова была извещена городская дума Калуги, откуда герой был отдан в рекруты в 1796 году. 

Дума построила для матери Старичкова и четырех его сестер каменный дом стоимостью в тысячу рублей, а император Александр I, кроме того, дал матери пожизненную пенсию в триста рублей в год, а трем сестрам – по сто рублей ежегодно каждой. Человеколюбие и скромность сельского пономаря Федора Осенью 1805 года возле курляндского берега (ныне это Латвия) разбилось несколько судов, перевозивших казаков. Местные жители вышли спасать их, но буря была настолько сильной, что более одного раза никто в море не вышел. 

И только местный пономарь по имени Федор отправлялся в море трижды и спас от смерти сто тридцать одного казака. Александр I наградил храброго пономаря тысячью рублей и велел удостоить его медалью с собственным его, государя, изображением. На оборотной стороне изображен был рог изобилия и надпись: «За полезное». 

Медаль полагалось носить на черно-красной Владимирской ленте. Курляндский генерал-губернатор Корф устроил в честь награжденного прием, но был удивлен тем, что пономарь пожаловал к нему во дворец в очень бедном армяке. – У тебя разве нет другой одежды получше? – спросил Корф. И Федор ответил: – Одежда-то есть и получше, да не стану я теперь носить ее, чтобы не отличаться от моих собратьев, а то будут они думать, что из-за государевой награды стал я спесив и чванлив. И выданную ему тысячу рублей поделил с теми жителями, которые вместе с ним спасали попавших в кораблекрушение