Я хочу предупредить, что не осмеяние Библии входит в мои задачи – на то в прошлом находилось немало охотников, – но раскрытие тайны о времени, когда могли быть написаны все входящие в нее истории, и осмысление того, духу какой эпохи можно все эти истории соотнести. На мой взгляд, к ним могут подойти только позднее романское либо раннее готическое средневековье.
Впервые серьезную критику библейского текста предпринял англичанин Кенникотт, выпустивший в 1776-1780 гг. еврейский Ветхий Завет. Старейший текст, который он использовал, восходил к 1106 году. Гениальный Айххорн заметил в связи с этим, что мы должны оставить сладкую надежду когда-либо увидеть первичный текст.
Но я собираюсь исследовать здесь не подлинность рукописей, но их содержание.
Что, собственно, представляет собой Ветхий Завет? Разношерстное смешение архаично звучащих обрывков преданий, заимствованных героических сказаний и семейных хроник, возвышенных песнопений и проповедей, любовных историй и мистических стихов, анекдотов и слухов. По духу мне все это представляется родственным столь богатой содержанием ранней немецкой и франкской литературе. Наверное, в качестве примера для использования всех упомянутых жанров нужно назвать «роман об Александре», который в первых столетиях после смены тысячелетия существовал на всех культурных языках Старого света, от Ирландии до Индонезии. Царящий в «романе о Александре» экзотический полный чудес мир передает в большой мере характер Библии, хотя прямые заимствования отсутствуют. Взаимовлияние друг на друга хотя и чувствуется; но речь идет скорее о парящих в воздухе мотивах, нежели о прямой зависимости. То же очарование древним прошлым, магическим Египтом и пышной Персией, богоподобными героями и прекрасными женщинами. Или так: ветры, овевавшие их создателей, были еще языческими.
Мог ли быть «александрийский роман» одной из канонических библейских книг? Среди утраченных книг, цитируемых в Библии, Делицш (1920), не стремясь к исчерпывающей точности, насчитывает дюжину «исторических» и еще десять – «пророческих». Странно: как мало из упоминаемых в Библии древних книг осталось в нашей сегодняшней Библии, и насколько искажены эти немногие канонизированные книги. Нередко авторство приписано сочинителям, жившим в более чем на полтысячелетия более раннюю эпоху.

 С подобной практикой мы уже сталкивались, разбирая «творчество» отцов церкви, поэтому предполагаем, что большинство цитируемых только по названию и «утраченных» библейских книг никогда не были написаны. Запланированные исторические и литературные рамки, которые по замыслу могли быть заполнены дополнительными текстами, оказались настолько сужены канонизацией, что от первоначального плана пришлось отказаться.
Описание результатов предпринятого Делицшем тщательного изучения библейского текста напоминает сатирико-юмористиче-ский листок. 

Составители Библии не имели ни малейшего представления о географических особенностях Святой Земли, практически ничего не знали о ее обитателях или об их соседях. О военной технике ни один из авторов Библии, очевидно, не имел ни малейшего представления. Описание многочисленных сражений у них более неправдоподобны, чем даже сказки братьев Гримм. Вооруженные одними мечами кочевники – откуда у кочевников из Египта мечи, об этом – ни слова – захватывают горный Ханаан с его крепостями и укрепленными городами, в которых жил цивилизованный народ, была кавалерия, боевые колесницы и луки. Подробно описанных в Книге битв Иисуса Навин на самом деле никогда не было и не могло быть ни в описанной, ни в как-либо подправленной форме. Неправдоподобны и постоянные утверждения о том, что по указанию господнему вырезались все жители: мужчины, женщины и дети.
А взять хотя бы самые невероятные события («чудеса Иеговы»), постоянно фигурирующие на страницах Библии. Чтобы дать войску возможность преодолеть водные преграды, расступаются и воды Иордана, и поросшего тростником залива. 

Солнце останавливается, чтобы дать утолиться гневу. Падающие с неба камни не только побивают вражеское войско, но и разбираются при этом, где свой, где – чужой. (Я не исключаю того, что последний пример – это дошедшее до нас воспоминание о некоем космическом катаклизм, но когда и где он произошел – из описания не вычитать.)
Комментируя знаменитое пресловутое взятие Иерихона, Де-лицш (с. 24) отмечает, что «колонна воинов, идущих по пять человек в ряду, должна была иметь в длину около 90 километров, и обходить стены Иерихона всей этой колонне пришлось бы 15 часов. А так как каждый воин должен был ежедневно обойти стену семь раз, то на все это предприятие потребовалось бы…
Нет более вопиющего примера для демонстрации разницы между правдой и поэтическим вымыслом, чем падение Иерихона. Поэтическая выдумка гласит: мощные стены Иерихона пали под влиянием мощи семикратно обнесенного священниками вокруг осажденного города ковчега Господня. Правда гласит: город был взят из-за предательства подкупленной блудницы» (с. 26). Подобными примерами заполнены многие страницы, что говорит не столько об усидчивости Делицша, сколько о количестве нелепиц, содержащихся в Библии.
Еще одна небылица: совершенно невероятная история о покорении Ханаана?
По этому поводу Делицш выражается ясно: «Нет Бога без земли» (с. 40). Иегова должен завоевать для себя «базисный» клочок земли.

 Каким образом – неважно. Вот мы и подошли к явной отправной точке: существовавшему лишь в религиозном смысле «народу» иудеев нужна родина, хотя бы в далеком прошлом. И они создают ее себе на кончике пера: пишут книги и описывают в них свою выдуманную «родину». Так, в X веке некоторые религиозные общины, осуществляющие миссионерскую деятельность везде вокруг себя, основывают все новые общины от Галиции на Украине до Галисии на Атлантике. Тогда же писалась история; чем невероятнее и фантастичнее, тем лучше. История эта охватывала многие тысячелетия от дня творения; возводила иудеев в потомки первого человека на Земле, в ней была передача древнейших в мире законов, отвоевание исконных родных земель, центральный храм и жреческая каста, и… все, что еще бывает необходимым для создания достойной уважения истории.
Делицш указывает осудительно и на в высшей степени презрительное отношение к женщине, сквозящее во всех ветхозаветных текстах. То же самое встречается и в Новом Завете (Иисус прикрикивает на свою мать: «Женщина, что мне делать с тобой?») и – в очень похожей форме – в Коране. Это – лишнее свидетельство того, что по времени создания эти книги недалеко отстоят друг от друга и что ими была зафиксирована ментальность некоего временного периода. 

Более того, здесь заложена не историческая картина, не моментальный срез реального прошлого, а изложена идеологическая программа, ставшая потом постепенно, шаг за шагом, фактом в социальной организации общества. Ни в античности, ни в европейском язычестве подобного отношения к женщине не было (согласно Хунке, 1958, оно было просто немыслимо тогда). Новизна этой программы настораживает и помогает определить, что поздние редакции следует датировать более поздним временем: после черной смерти.
Подлинная традиция не допускает передачи столь сумбурных и противоречивых текстов, как книги Ветхого Завета. Мы вынуждены предположить, что отдельные фрагменты составлялись деятелями совершенно чуждой культуры; и подобной стряпней они намеревались заполнить выдуманный временной промежуток длительностью от двух до трех тысяч лет. Но как удалось повесить все это на шею умным людям, до сих пор остается загадкой