Владимир Познер-старший зарабатывал до 250 тысяч долларов в год — огромные деньги по меркам 40-х годов прошлого века. У семьи Познеров было всё, о чём мог мечтать американский обыватель — шикарная двухэтажная квартира в центре Нью-Йорка, прислуга, в общем, практически всё, что можно купить за деньги. Сын, Володя Познер-младший, мог ходить в одну из самых престижных школ города. Но кроме этого, были у Познера-старшего весьма нехарактерные для Америки прокоммунистические и просоветские убеждения, и это несмотря на то, что был он сыном эмигрантов, покинувших Россию в 1922 году. Если в годы Второй мировой войны, когда СССР был союзником США в борьбе против Гитлера, это никого не пугало, то затем… Затем было знаменитое выступление Уинстона Черчилля в Фултоне (штат Миссури) 5 марта 1946 года, где он призвал страны Запада «к единению перед лицом нарастающей угрозы со стороны Советского Союза и мирового коммунизма», затем был период «охоты на ведьм», политика «маккартизма», преследования всех, кто позволял себе иметь левые взгляды. Семья Познеров сполна прочувствовала это на себе. «Многие друзья перестали нам звонить, — вспоминал Владимир Познер те годы, — так как к ним приходили из ФБР и расспрашивали о моём отце… В стране царил антисоветизм; в школе со мной дрались, потому что я не стеснялся повторять то, что говорил мой отец… Оставаться в Америке больше было нельзя, и родители решили, что мы уедем во Францию». Так Володя Познер познакомился с американской действительностью.
В 1952 году семья Познеров оказалась в СССР. Володя хотел поступить на филологический факультет Московского университета. Экзамены были сданы на отлично, однако своей фамилии в списках поступивших Владимир не нашёл. Молодой человек, только недавно приехавший в Советский Союз, ещё не знал, что кроме знаний нужно иметь правильную биографию и безупречную фамилию. «Мест для вас не хватило», — сказали Владимиру в приёмной комиссии. А затем одна из сотрудниц комиссии шёпотом объяснила: «Биография и фамилия у вас подкачали». Владимир пришёл в гостиничный номер, где жила его семья, и с порога крикнул отцу: «Куда ты нас привёз! В Америке мне били морду за то, что я защищал негров, а здесь мне дали понять, что я еврей…». Так Владимир Познер познакомился с действительностью советской.
Что же так напугало членов приёмной комиссии в биографии Володи Познера? Достаточно было первой строчки: «Родился 1 апреля 1934 года в Париже». Действительно, в те годы вряд ли можно было найти абитуриента с более необычной для советского юноши биографией. Его родители официально свой брак не регистрировали, и Володя некоторое время считался незаконнорождённым. Его мама, Джеральдин, женщина решительная и независимая, увезла трёхмесячного Володю в Штаты, отец же оставался во Франции. Так продолжалось до 1939 года, когда наконец Познер-старший решился оформить свои отношения с Джеральдин и забрал семью во Францию. Но через два года, когда возникла реальная угроза гитлеровской оккупации, Познеры вынуждены были перебраться в Соединённые Штаты. Познер-старший занимал весьма значительную должность в известной кинокомпании «Метро Голдвин Майер», что позволяло семье вести безбедный образ жизни. Однако затем о роскоши пришлось забыть…
Из США семья Познеров планировала вернуться во Францию, однако французский МИД в визе им отказал. Причина всё та же — слишком уж просоветские взгляды были у Познера-старшего. И тогда семья оказалась в Берлине, в зоне советской оккупации. В 1949 году бывшему сотруднику американской «Метро Голдвин Майер» предложили место в «Совэкспортфильме». Такое внимание со стороны советского правительства к потомку белоэмигрантов было не случайным — Познер-старший на протяжении многих лет поддерживал контакты с родиной и, по некоторым данным, даже работал на советскую разведку. А ещё через три года Познеры перебрались в СССР.
В Московский университет Володя Познер всё-таки поступил, на биолого-почвенный факультет. К биологии он относился без особого рвения, и потому после окончания университета юноша, в совершенстве знавший английский и французский языки, устроился литературным секретарём к Самуилу Маршаку. Работа у знаменитого детского поэта помогла Владимиру завязать много знакомств, и после ухода от Маршака Познер оказался в созданном Агентстве печати «Новости» (АПН) на должности старшего редактора в Главной редакции политических публикаций. Одновременно он работал в рассчитанных на западную аудиторию журналах «Совьет лайф» и «Спутник».
В 1970 году Владимир Познер пришёл на радио. Вполне логично, что благодаря знанию языков он попал в редакцию иновещания, в транслируемую на США и Великобританию программу «Голос Москвы». В конце 70-х годов Познеру наконец-то удалось получить разрешение на выезд за границу (до этого он был в категории «невыездных»). Он посетил Европу и США, и здесь же в Америке состоялся его телевизионный дебют. Познера пригласили в программу «Ночная линия», выходившую на телеканале ABC.
На год позже Владимира Познера, в Кливленде, штат Огайо, родился Фил Донахью. Школа, университет, и, наконец, в 1957 году Фил попал на радио, где вёл шоу «Conversation Piece». Гостями его программы были Мартин Лютер Кинг, радикальный борец за права чернокожего населения Малькольм Икс, солдаты, побывавшие во Вьетнаме и правдиво рассказывавшие обо всех ужасах войны в джунглях. Фил сразу же заработал репутацию радикала, настолько сильную, что на некоторое время вынужден был оставить радио и устроиться на работу в банк. Вернувшись на радио в 1963 году, Донахью работал режиссёром выпусков новостей, а вскоре перешёл на телевидение, где вёл «The Phil Donahue Show» — беседы в прямом эфире с известными людьми.
Среди американских телевизионщиков долго ходила легенда, что именно Фил Донахью стал отцом жанра ток-шоу, причём совершенно случайно. Якобы во время съёмок у него закончились вопросы к гостю программы, он подбежал к одному из зрителей в студии и спросил: «У вас есть вопросы к нашему гостю?». У зрителя вопрос оказался, так и получилось ток-шоу. На самом деле ток-шоу существовали и раньше. Но Донахью вывел их на совершенно новый уровень. Зрительская аудитория «Донахью шоу» расширялась, а с ней расширялся и спектр тем, обсуждавшихся в студии. Фил всё чаще затрагивал политические темы, и как раз вовремя — в СССР грянула перестройка. Возникла идея провести телемосты между двумя супердержавами.
Почему американцы выбрали Фила Донахью в качестве ведущего первого телемоста, понять несложно. Фил — мегазвезда американского телевидения, почти двадцать лет в телеэфире, на тот момент его программа считалась самым популярным ток-шоу Америки. Выбор же Владимира Познера как соведущего с советской стороны был не столь однозначным.
Идея провести телемост между американским и советским городами была не нова. Ещё в 1982 году состоялся первый телемост СССР — США, связавший Москву и Лос-Анджелес. И тогда-то одним из ведущих был Владимир Познер. Собственно говоря, это был его дебют на советском телевидении, до этого Познера из-за пресловутых фамилии и биографии в телеэфир не пускали.
Заинтересованность была обоюдной. Причём если советской стороной руководили идеологические мотивы, желание показать американцам новый Советский Союз, не угрожающий их домам ядерными ракетами, то у американских телевизионщиков идеология стояла на последнем месте. Главное — рейтинг, заинтересованность рекламодателей, а значит, прибыль. Не прогадали ни те ни другие. Резонанс по обе стороны океана был огромным.
Первый телемост связал Ленинград и Сиэтл. Это был настоящий прорыв, казалось, что после долгих лет молчания и запретов теперь можно говорить обо всём. Сто человек, собравшиеся в студиях Ленинграда и Сиэтла, говорили о самых острых социальных проблемах. Даже для американцев такая откровенность была в новинку, что уж говорить о советском зрителе. Конечно, большинство обсуждаемых тем касались советской действительности — перестройка и гласность, новый советский генсек и новая внешняя политика Советского Союза, война в Афганистане, свобода печати, диссиденты. Вопреки распространённому заблуждению, телемост в СССР показали в записи, а не в прямом эфире, вместо трёх часов окончательный вариант программы был сокращён до одного часа пятнадцати минут. Но связано это было скорее не с цензурными мотивами (хотя самые «острые» моменты всё-таки вырезали), а с трудностями синхронного перевода. Первый телемост вызвал такую бурю откликов, что им заинтересовались на самом верху. «Судьбу телемоста определяли Горбачёв и Яковлев, — вспоминал Владимир Познер. — Если бы вердикт был отрицательным, наверняка вся наша команда лишилась бы работы».
Спустя некоторое время в эфир вышел второй телемост. В студиях Бостона и Ленинграда собрались женщины. Именно во время этого телемоста прозвучала одна из самых знаменитых фраз перестроечных времён. В какой-то момент речь зашла о том, кто избран в законодательные органы обеих стран. С советской стороны прозвучало, что в Верховном Совете большинство составляют рабочие, на что Фил Донахью ответил, что в американском Конгрессе четыре пятых мест занимают юристы. После этого разговор коснулся представительства женщин. «Как у вас обстоят дела с сексом?» — спросила одна американка. На что последовал ответ «А секса у нас нет!». Женщина, сказавшая это на весь мир, имела в виду нечто другое, но окончание её фразы потонуло в хохоте сидевших в студии участников программы. Познер пытался исправить ситуацию, мол, это шутка. Но фраза запомнилась и осталась в истории как один самых знаменитых телевизионных «перлов».
Конечно, не только «отсутствием секса в СССР» запомнились телемосты СССР — США. Они не просто заинтересовали зрителей по обе стороны океана, — телемосты стали символом совершенно новых взаимоотношений между Америкой и Советским Союзом, символом окончания «холодной войны»… |
Главная