9 января Николай II приказал поднять над Зимним дворцом черно-золотой императорский штандарт – знак того, что он находится там. Но на самом деле он еще накануне событий уехал в Царское Село.
9 января вечером Николай II записал в дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых.
Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь».
Стало быть, Мария Федоровна уехала из Петербурга еще до того, как начали стрелять. Она присоединилась к семье перед ранней обедней, отстояла и отмолилась вместе со своими близкими в церкви и пошла завтракать за один с ними стол.
И вот в это-то время в городе все и началось.
После завтрака Николаю начали непрерывно докладывать – по телефону и устно – о событиях в Петербурге. К вечеру обстановка в столице казалась ему настолько еще неопределенной и опасной, что было решено не отправлять Марию Федоровну из Царского Села, а оставить ее вместе со всеми.
Запись в дневнике Николая от 10 января: «Сегодня особых происшествий в городе не было. Были доклады. Завтракал дядя Алексей (великий князь, генерал-адмирал Алексей Александрович – В. Б.). Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрою. Гулял. Пили чай у Мама. Для объединения действий по прекращению беспорядков в Петербурге решил назначить генерал-майора Трепова генерал-губернатором столицы и губернии. Вечером у меня состоялось совещание по этому поводу с ним, Мирским и Гессе. Обедал Дибич».
Обычная запись с указанием того, с кем завтракал и с кем обедал. Н. М. Дибич – всего-навсего дежурный флигель-адъютант, морской офицер. Не забыта делегация уральских казаков, подаривших икру. И наряду с этим сообщение об очень важном событии – о совещании с дворцовым комендантом Святополк-Мирским, генерал-лейтенантом П. П. Гессе и кандидатом на должность генерал-губернатора Санкт-Петербурга и губернии генерал-майором Д. Ф. Треповым.
Д. Ф. Трепов был сыном Ф. Ф. Трепова – того самого градоначальника и обер-полицмейстера Петербурга, в которого 24 января 1878 года стреляла Вера Засулич. Его сын Дмитрий Федорович, окончив Пажеский корпус, служил в лейб-гвардии, и знакомство с ним Николая II произошло при трагикомических обстоятельствах в день похорон Александра III.
Когда 1 ноября 1894 года траурная процессия шла от вокзала в Петропавловскую крепость, ротмистр Д. Ф. Трепов находился во главе своей роты, стоящей на пути следования гроба императора. Увидев идущего за погребальной колесницей нового императора Николая II, лихой ротный, строго придерживаясь устава, требовавшего встречать государя с видом радостным и бравым, ничтоже сумняшеся, рявкнул: «Гляди веселей!». Николай, как ни был убит горем, команду хорошо расслышал и спросил одного из великих князей, шедшего рядом с ним:
– Кто этот дурак?
– Дмитрий Трепов, – услышал он в ответ и навсегда запомнил удалого молодца.
Через два года после этого эпизода Николай II утвердил его на должность московского полицмейстера, где тот отлично служил, снискав благорасположение великого князя Сергея Александровича. И вот Николай назначил Д. Ф. Трепова на пост генерал-губернатора Петербурга и губернии. Через несколько дней, 14 января, подал в отставку московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович. А еще через 4 дня по их стопам последовал и Святополк-Мирский, передав свой портфель Александру Григорьевичу Булыгину – в прошлом видному судебному деятелю, крупному администратору, последние 3 года занимавшему пост помощника московского генерал-губернатора. Именно близость к великому князю Сергею Александровичу и предопределила успех в карьере Булыгина. Таким образом, ключевые посты заняли Трепов и Булыгин – коллеги Зубатова по службе в Москве, ставленники великого князя Сергея Александровича.
Казалось, что, хотя Сергей Александрович и смещен, проведение его политической линии все же обеспечивается. Но это было не так – Россия продолжала бурлить, и по всей стране катилась волна забастовок и демонстраций. Правительство понимало, что силой уже ничего не добьется и пошло на уступки.
3 февраля с 11 часов утра до 4 часов дня в присутствии Николая II заседал Совет министров, обсуж-давший вопросы о войне, революции и созыве местных выборных представителей. Наконец-то созыв Государственной думы был признан царем как необходимость.
Общество вернулось в то же состояние, которое было накануне последнего покушения на Александра II, когда он, подписав Манифест о созыве местных выборных представителей, отправился в Манеж, чтобы пасть от бомбы И. И. Гриневицкого.
4 февраля рок, преследующий Романовых, еще раз окрасил кровью русский снег. На сей раз бомба взорвалась не в Петербурге, а в Москве – в Кремле, но убийца был все из той же «Народной воли», называвшейся теперь партией социалистов-революционеров.