И все бросались к репродукторам и приёмникам. Потому что если говорит Левитан, значит, случилось что-то важное. Хорошее, плохое, радостное, трагическое… Не в этом суть. Что-то важное, определяющее судьбу всей страны и каждого её жителя. Ведь Левитан — главный диктор Страны Советов, символ эпохи не только в истории радио, но и всей страны. Мальчишки во дворе звали его Трубой. «Юра! Покличь мово оборванца… — просили соседки. — А то зову-зову, не дозовусь. Голоса не хватает…». И неслось тогда по владимирскому двору, где он родился и вырос, раскатистое: «Серёга-а-а-а (Васька, Сашка и т. д.)! Иди домой! Мать зовёт!».

 Говорят, что его голос было слышно за несколько кварталов. Такой не то что вызовет нерадивое чадо домой, мёртвого подымет… Юра с детства мечтал стать артистом. Таким, чтобы его имя красовалось на афишах во всех городах страны. Участвовал в самодеятельности, любительских театральных постановках, даже сам организовывал кружки. 

Когда он в 1932 году закончил школу, по рекомендации Владимирского горкома комсомола поехал «покорять Москву», мечтал поступить в кинотехникум. «Не бойся, — напутствовали его. — С твоими данными и голосом тебя в любой институт возьмут»… Товарищ Сталин любил работать по ночам. Вообще распорядок дня «великого вождя и учителя» представлял собой весьма оригинальное явление. Он приходил в свой кабинет днём и работал часов до шести вечера. Затем делал трёхчасовой перерыв, а с девяти вечера снова сидел за столом. 

С этого момента начинался и продолжался до самого утра, по сути дела, его основной рабочий день. А вместе с товарищем Сталиным не спала вся страна, ну если и не вся страна, то, по крайней мере, всё советское начальство. Наверняка большинство руководящих работников предпочло бы в это время мирно спать в своей постели. 

Но… Во время ночных бдений Сталин мог позвонить любому министру и чем-нибудь поинтересоваться, например, «как обстоят дела с посевом ранних яровых во Владимирской области?». Допустим, министра нет на работе, это уже вызывает раздражение вождя, министра разыскивают дома. И что в этой ситуации мог ответить товарищ министр?

 «Да какая вам, к чёрту, разница, товарищ Сталин?! Зачем вам в четыре утра знать, как обстоят дела с посевом ранних яровых во Владимирской области? Ложитесь спать, а завтра с утра я вам доложу…». Нет, в принципе, министр мог так ответить. Но не часто. Собственно говоря, один раз. И не только в своей карьере, но и в жизни. Понятно, что вскоре вся руководящая верхушка вынуждена была подстраиваться под график работы вождя. 

Министр должен был иметь «под рукой» своих замов, те, в свою очередь, ответственных работников министерства, и так по всей цепочке до самых низов. Аналогичная ситуация была и в регионах. Так что вместе с вождём работать по ночам очень быстро «полюбили» и все руководящие работники огромной страны… «Какое отношение это имеет к Юрию Левитану?» — может спросить читатель. Оказывается, самое прямое. В январе 1934 года Сталин по обыкновению поздно ночью готовил доклад к XVII съезду партии. В его кабинете всегда работало радио. В какой-то момент Сталин прислушался. По радио в это время шла так называемая «техническая трансляция». Диктор медленно, буквально по слогам, читал тексты передовицы только что свёрстанного номера «Правды». Во всех регионах страны возле приёмников сидели стенографистки, записывавшие текст, чтобы уже с утра материалы главного советского печатного органа появились в местных газетах.

 Но Сталина текст не интересовал. Он поднял трубку телефона: «Соедините меня с председателем Радиокомитета». Тот, естественно, как и всё остальное начальство, в это позднее время был на работе. «Здравствуйте, — сказал Сталин. — Завтра я делаю доклад на съезде, так вот, пусть по радио его прочитает тот самый человек, который у вас там сейчас диктует передовицу „Правды".

 Мне нравится его голос!»… В кинотехникум Юру Левитана не приняли. И данные есть, и голос, действительно, хорош, но это невыносимое владимирское «оканье»… Юрий, хоть и чистокровный еврей, но, как и все коренные владимирцы, все слова произносил с характерным «прононсом», меняя «а» на «о». Делать нечего, раз Москва его не приняла, значит, надо возвращаться в родной Владимир. Он шёл по улице, как вдруг увидел объявление: «Главная редакция информации при Радиокомитете СССР объявляет набор в группу дикторов радио». 

Как вспоминал сам Юрий Борисович, тогда он очень смутно представлял, что такое «диктор» и что он должен делать на радио. Но решил всё-таки пойти попробовать. Первое впечатление, которое Юрий произвёл на приёмную комиссию (а в ней участвовали люди весьма известные: артисты МХАТа Василий Качалов, Нина Литовцева, Михаил Лебедев), было, мягко сказать, не слишком хорошее. Полосатая футболка, спортивные штаны с дырками, и всё то же невероятное владимирское «оканье». Но голос! Голос хорош, чёткая дикция, даже завораживает, когда его слышишь. Жалко, если такой пропадёт. «А возьмём его в группу стажёром», — решили члены комиссии. Так Юрий Левитан попал на радио. Поначалу стажёр Юрий Левитан занимался в основном тем, что разносил бумаги по кабинетам Радиокомитета, дежурил в студиях, готовил своим более именитым коллегам чай и бутерброды. Жил тут же в небольшой комнатке при студии. 

И всё свободное время посвящал совершенствованию своей речи. «Решив стать радиодиктором, он не жалел на это времени, — вспоминал историк радио профессор Александр Шерель. — Занимался по 8–10 часов в день. Кроме правильной речи Юрбор (так на радио любили впоследствии называть Левитана) работал ещё и над развитием внимания — чтобы не допускать оговорок, пауз перед микрофоном… Тренировался самыми необычными способами. Например, так: становился на руки и, находясь вниз головой, читал тексты, которые подкладывал перед ним прямо на пол кто-нибудь из коллег-дикторов. Или другой вариант. 

Левитан читал, а его ассистент поворачивал листок с текстом то боком, то вообще вверх тормашками. Причём уговор был такой: ошибся — оплачиваешь товарищу ужин в столовой!». Упорство принесло свои плоды — через два месяца после зачисления в группу дикторов Юрию Левитану в первый раз доверили прочитать небольшой текст в эфире. Спустя ещё месяц его перевели на ночное техническое вещание. В один из таких технических эфиров Левитана по радио услышал Сталин… Радиокомитет охватила паника, когда стало известно требование вождя. 

Там ведь понимали, что Левитан хоть и способный диктор, но ещё очень неопытный, и кто его знает, каких ошибок и оговорок он может наделать? А ведь речь шла не о ночном чтении «Правды», а о докладе Сталина съезду партии… После ночной смены Левитан ушёл в свою каморку отсыпаться, но не успел заснуть, как его подняли с постели. Понятно, что и он побледнел от страха, когда ему рассказали о том, что случилось и чего хочет Сталин.

 Но отступать было некуда. Около полудня в Радиокомитет привезли запечатанный конверт с докладом. Времени на подготовку не было, читать доклад пришлось «с чистого листа». Пять часов Левитан читал текст и за эти пять часов не сделал ни одной ошибки. После этого Сталин вновь позвонил председателю Радиокомитета. «Теперь пускай все мои выступления и другие важнейшие тексты читает по радио именно этот человек!» — сказал вождь. Вчерашний стажёр в один день стал ведущим диктором страны, и было ему тогда всего 19 лет… 

Конечно, этот случай круто перевернул судьбу Юрия Левитана. Такое внимание со стороны Сталина и его желание, чтобы именно он, Левитан, читал все важнейшие для страны документы и сообщения. Но как вспоминали работавшие с ним люди, рано или поздно Левитан благодаря своему многогранному таланту и невероятному трудолюбию всё равно бы стал лучшим диктором страны, а случай с докладом Сталина просто ускорил этот процесс. «Как только Юрий Левитан садился к микрофону, — рассказывал бывший генеральный директор программ Центрального радиовещания Гостелерадио А. И. Ахтырский, — он преображался и мог делать со своим голосом всё что угодно — от спокойного будничного сообщения о завтрашней погоде до откровенного открытого ликования от первого полёта человека в космос»… «Первое, что я сделаю, когда возьму Москву, это повешу Левитана!». 

Именно так в 1941 году однажды сказал Адольф Гитлер. Для него врагом № 1 в Советском Союзе был диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан, и только № 2 — главнокомандующий Иосиф Сталин. И это не красивая легенда. После окончания войны в архивах рейхсканцелярии был найден очень интересный документ — приказ о формировании спецгруппы СС, которая в случае взятия столицы СССР должна была найти самых опасных для Германии людей. 

Так вот именно Юрий Левитан значился в нём под номером 

1. Но даже когда фашистские орды дошли до окраин столицы, Юрий Борисович не покинул город. Маршал Рокоссовский однажды сказал, что голос Левитана по цене равен целой дивизии. А простые люди, услышав из чёрной тарелки репродуктора голос Левитана, действительно верили, что «наше дело правое, победа будет за нами». Его голос, даже тогда, когда он говорил об отступлении советских войск и сдаче немцам городов, вселял уверенность, что враг, как бы силён он ни был, всё равно будет разбит. «Москва. Кремль.

 Сталину» — так нередко подписывали граждане свои письма вождю. «Москва. Кремль. Левитану» — такие письма иногда приходили и Юрию Борисовичу. Он был не просто диктором, это был символ непобедимости великого народа. 

В годы войны, чтобы обезопасить Юрия Борисовича от фашистских диверсантов, о нём распространялись слухи, будто Левитан — это маленький старичок с рыжими волосами. Такой образ настолько прочно укоренился в сознании народа, что когда пришла долгожданная победа и Юрий Борисович должен был прочесть текст Приказа Верховного главнокомандующего о разгроме фашистской Германии, он не смог пробиться через толпу людей, собравшихся на Красной площади, в студию, которая находилась за зданием ГУМа. «Я — Левитан, я спешу в студию!» — кричал он людям, прося их расступиться.

 Но ему не верили, ведь Левитан — это низенький старик, а перед ними был высокий молодой парень. Ему пришлось бежать в Кремль, где тоже была радиостанция, и, едва успев к началу эфира, Левитан прочитал-таки исторический приказ. После войны Юрий Борисович продолжил работать на радио, учил молодых коллег дикторскому мастерству. Ему первому из дикторов в 1956 году присвоили звание заслуженного артиста РСФСР, а в 1980-м — народного артиста СССР. И в это же время фактически отстранили от радиоэфира. 

Кому-то из чиновников Гостелерадио пришло в голову, что голос Левитана ассоциируется у народа с торжественными событиями вроде капитуляции Германии или полёта Юрия Гагарина, и ему негоже читать сводки о ходе посевной или уборочной кампаний. Юрий Борисович вынужден был озвучивать хронику и художественные фильмы. А ещё он участвовал в многочисленных торжественных мероприятиях и вечерах. 

Особенно любили приглашать Левитана ветераны. И он, несмотря на занятость или плохое самочувствие, никогда им не отказывал. В августе 1983 года Левитана пригласили на торжества, посвящённые 40-летию Курской битвы.

 Ещё в Москве он почувствовал, что сердце пошаливает. Родные пытались его отговорить от поездки, но Левитан был непреклонен: «Я должен ехать! Меня люди ждут!». Август в тот год выдался невероятно жарким. Прямо на Прохоровском поле у Юрия Борисовича случился приступ. Его срочно доставили в ближайшую больницу, но врачи уже ничего сделать не могли… Когда в годы войны Юрий Левитан читал сводки Совинформбюро, их не записывали.

 Не до того тогда было. А позже, в 50-х, его попросили для истории заново сделать запись части этих сводок. Со времени окончания войны прошло уже больше десяти лет, но у многих людей, слышавших как всегда чёткий и неповторимый левитановский голос, на глаза наворачивались слёзы, когда они слышали до боли знакомое: «Внимание! Говорит Москва! От советского Информбюро!..».