Пока Сицилию разрывали на части тираны и тираноборцы, об этой же самой Сицилии сочинялись безмятежные и нежные стихи.

В этих стихах Сицилия оказывалась сказочным краем вечного золотого покоя, где живут кроткие пастухи, пасут блеющие стада, любят своих пастушек и состязаются в игре на свирели и в простодушных песнях о своей жизни и своей любви.

Эти быстро входившие в моду стихи назывались «идиллии» — «картинки»; они очень нравились горожанам, давно расставшимся с настоящим сельским трудом, но не переставшим говорить, как они любят мирную сельскую жизнь на лоне природы.

Потом поэты стали поселять своих пастушков не в Сицилии, а в Аркадии, но первый поэт-идиллик писал о Сицилии, потому что сам был из Сицилии. Его звали Феокрит; он родился в Сиракузах как раз при Агафокле, а жил потом далеко, в египетской Александрии.

У Пушкина Евгений Онегин, когда хотел пооригинальничать, «бранил Гомера, Феокрита», которых все знали со школьной скамьи, и разговаривал о науке политической экономии, которую не знал никто.

Гомера знаем и мы, с него начиналась классическая греческая поэзия; познакомимся же и с Феокритом, на котором она, можно сказать, кончается. Встретились Дафнис с Меналком, коровий пастух и овечий: Оба они белокуры, по возрасту оба — подростки, Оба играть мастера на свирели и в пенье искусны.

Первым, на Дафниса глянув, Меналк к нему так обратился: «Сторож мычащих коров, не сразиться ли, Дафнис, нам в пенье? Стоит мне захотеть — и я мигом тебя одолею». Дафнис на это в ответ обратил к нему слово такое: «Пастырь мохнатых овец, ты мастер, Меналк, на свирели, Но хоть из кожи ты лезь, не видать тебе в пенье победы».

Меналк. Хочешь помериться силой? Согласен ли выставить ставку? Дафнис. Смериться силой готов и выставить ставку согласен. Меналк. Ставлю мою свирель: хороша, с девятью голосами, Вся белоснежным воском покрыта от верха до низа. Дафнис. И у меня есть свирель, и моя с девятью голосами, Сам я ее вырезал, — погляди, еще палец не зажил. Меналк. Кто же нам будет судьей? И послушает кто наши песни?

Дафнис. А позовем вон того пастуха от козьего стада! Мальчики кликнули громко. Пастух подошел, услыхавши. Мальчики начали песни — пастух был над ними судьею. Меналк. Нимфы рек и долин, у которых я пел на свирели!

 

Если вам нравились песни мои, то послушайте просьбу: Дайте овчкам моим вы сытную травку; но если Дафнис пригонит коров, то пускай и они попасутся. Дафнис. Всюду весна, и повсюду стада, и повсюду теснятся Наши телята к коровам, сосут материнское вымя. Милая девушка мимо прошла; а как скрылась из виду, Даже быки загрустили, а я, их пастух, — и подавно. Меналк. Я не хочу ни угодий Пелопа, ни золота Креза, Я не хочу побеждать бегунов, быстроногих как ветер. Песни хотел бы я петь над морем, с красавицей рядом, Глядя за стадом моим на приморском лугу сицилийском. Дафнис. Гибнут деревья от стужи, от засухи гибнут потоки, Птице погибель — силки, а зверю — капканы и сети. Гибель мужчине — от нежной красавицы. Зевс, наш родитель!

Ведь не один я влюблен: ты и сам был к красавицам нежен. Меналк. Добрый волк, пощади моих коз, не трогай козляток И не кусай меня.

Я мал, но о многих забочусь. Ты же, рыжий мой пес, разоспался больно уж крепко: Это не дело — так спать, коли мне помогать ты назначен. Дафнис. Раз чернобровая девушка, видя, как гнал я теляток, Мне закричала вдогонку, смеясь: «Красавец, красавец!»

Я ж ни словечка в ответ, ни насмешки в ответ на насмешку: В землю потупив глаза, пошел я своею дорогой. Меналк. Овцы, щиплите смелей зеленую свежую травку: Прежде чем кончите вы, подрасти успеет другая. Живо! Паситесь, паситесь, наполните вымя полнее: Пусть будут сыты ягнята; остаток заквасим в кувшинах. Дафнис.

 Сладко мне слышать мычанье коров и дыхание телок, Сладко мне летом дремать близ потока под небом открытым. Желуди — дуба краса, для яблони плод — украшенье, Матка гордится теленком, пастух же — своими стадами.

Кончили мальчики песни, и так козопас им промолвил: «Сладко ты, Дафнис, поешь, на диво твой голос приятен, Радостней пенье твое, чем мед из пчелиного сота. Вот — получи же свирель. Добился ты в пенье победы. Если б меня, козопаса, ты мог научить этим песням — Я бы за это тебе подарил и козу и подойник».

Дафнис так рад был победе, что громко в ладоши захлопал, В воздух подпрыгнул, как юный олень, завидевший матку. И отвернулся Меналк, печально и грустно поникнув: Плакал он так, как будто невеста пред скорою свадьбой.

 Первым меж всех пастухов с той поры стал славиться Дафнис; Скоро, совсем молодым, он женился на нимфе Наиде.