Если папа хотел вырыть яму королю, что довольно вероятно, предлагая ему такие неисполнимые условия, которые могли перевернуть вверх дном все общественное устройство, то сам попал в эту яму, подготовленную, впрочем, самим существом дела. Генрих принял условия, надлежащие гарантии были выданы, и он вступил в город весело, шумно приветствуемый населением. Венчание его императорской короной должно было произойти по обнародовании договора. Король позаботился, чтобы собор святого Петра охранялся его людьми; по прочтении договора поднялся невообразимый шум, когда до слуха всех дошел акт, который лишал и духовенство, и мирян их достояния и мог породить полный хаос. Естественное раздражение немецких епископов из свиты Генриха обратилось на папу, и среди поднявшегося смятения была пролита кровь. Папа теперь требовал отмены постановления об инвеституре, король настаивал на короновании в соответствии с договором. Сила была на его стороне, и он решил арестовать папу. Но оставаться долее на опасной римской почве он не хотел и покинул город после кровопролитного дня, увезя папу и нескольких кардиналов. На его стороне были мирские интересы многих, и потому он мог дерзнуть на то, чего не смел ранее сделать ни один король. Пасхалий же не походил на какого-нибудь Григория VII; его осаждали уговорами уступить, а король, как опытный актер, осуществил теперь на деле обещание, данное им в начале царствования тому, кто был теперь его пленником; тогда он обещал чтить церковь, как мать, видеть в папе отца. И поэтому он бросился перед папой на колени, как некогда перед отцом, просил о прощении, клялся ему в покорности, — только бы тот оставил за ним права его предшественников. И папа уступил: каждый епископ или аббат, избранный свободно, без симонии, должен был получать свой лен от короля, и никто не мог быть посвящен до получения королевской инвеституры. Генрих вернулся в Рим с умиротворенным папой, был увенчан императорской короной без дальнейших затруднений и отправился снова в Германию, где в присутствии множества князей и епископов предал земле тело отца в Шпейерском соборе. |
Главная