И хотя среди современников — представителей более высоких слоев общества Спартак пользовался дурной славой, имя его глубоко врезалось в память римлян, и уже поколением позже оно стало нарицательным. 

Этим именем Марк Антоний назвал молодого Цезаря,92вербовавшего солдат, а в устах Цицерона Спартаками были тот же Антоний и Клодий. 

Вплоть до самого завершения эпохи античности имя фракийского гладиатора и вождя рабов употреблялось довольно часто. Противники Спартака также довольно часто прославляли его, и прежде всего его смерть, достойную героя. 

Среди римских историков полководческий талант и боевой дух фракийца по достоинству оценил его современник Саллюстий (87–35 гг. до н. э.), по крайней мере такое впечатление складывается на основании дошедших до нас небольших фрагментов его «Истории». 

И действительно, достойно удивления то, как Спартак, который в чужой стране мог полагаться лишь на самого себя, сумел, преодолевая все трудности, организовать и вооружить свои отряды и превратить их в боеспособную армию.

 Саллюстий обращает внимание читателя и на величие души Спартака, когда говорит об усилиях, прилагавшихся им для того, чтобы обуздать бессмысленную жажду уничтожения, которой пылали его приверженцы. Поэтому историк противопоставляет вождя всей массе необузданных и жестоких повстанцев. 

В следующем столетии благородство Спартака, запрещавшего своим воинам иметь серебро и золото, превозносил римский писатель Плиний Старший (23–79 гг. н. э.). Вождя рабов он приводил в качестве примера для изнеженных и развращенных римлян, питавших порочную страсть к этим благородным металлам. 

В литературе имя Спартака возникло лишь в эпоху Просвещения, когда на пороге Великой французской революции интересы обратились к угнетенным народным массам. Первая поэтическая обработка этого материала вышла из-под пера француза Б. — Ж. Сорэна. 

В своей трагедии он пытается беспроблемный в общем-то сюжет украсить драматическим, но банальным любовным конфликтом, который герой разрешает в свободолюбивом духе и увенчивает собственной смертью. 

Драма Сорэна натолкнула сначала Лессинга (в 1770–1775 гг.) и Грилльпарцера (в 1810 г.) на мысли о написании трагедии о Спартаке, но эти планы реализованы не были. В многочисленных последовавших затем драмах, которые хотя и были завершены, но к сегодняшнему дню оказались совершенно забытыми, Спартак оказывается жертвой своего рода Лернейской гидры — собственного желания освободить рабов, превращающегося в стремление разрушить Рим. Романисты также, как могли, разрабатывали и обогащали спартаковскую тему различными мотивами. В новейшее время его охотно делали носителем свободолюбивых и революционных идей — примером тому могут служить произведения Ипполито Ньево, одного из сподвижников Гарибальди, и американского писателя Говарда Фаста. 

В вышедшем в 1940 г. романе Артура Кестлера «Гладиаторы» автор говорит о невозможности осуществления разумной и гуманной революции. Спартак стал героем стихов и поэм, музыкальных драм и балетов и конечно же телефильмов. 

Образ античного борца за свободу активно использовался и в политической пропаганде и агитации. В январе 1916 г. 

Карл Либкнехт начал публикацию своих «Спартаковских писем», а в 1917 г. он вместе с Розой Люксембург создал Союз Спартака, леворадикальную революционную организацию, со времени русской Октябрьской революции исповедовавшую большевистские идеи и на партийном съезде 1918–1919 гг. переименованную в Коммунистическую партию Германии. 

Имя фракийского вождя рабов сохранилось в названии малочисленного коммунистического союза студентов «Спартак» (в Западной Германии) и до недавнего времени — в больших спортивных соревнованиях в странах Центральной и Восточной Европы, именуемых спартакиадами. Со времени восстания гладиаторов и смерти великого вождя рабов прошло две тысячи лет. Так меняется мир.